Жизнь в нечестивых снах, в треснувших зеркалах, Ядерный Хаос кружит пепел в твоих руках...
UPD По вот этой ссылке: sword-singer.diary.ru/p185591234.htm добавлена 3 глава. Она прекрасна)
А автор, кстати, теперь играет на том же серве, где и я. Не знаю, какую дорогу он потом изберет, но пока он в Симфонии, свс, качающийся с поразительной скоростью ) Да, я бы хотел в итоге обрести право назвать его своим сокланом, но тут уж выбор за ним.
____________________________________________________________
Как же давно моя душа жаждала таких текстов)
Такое все знакомое и родное...
А автор, кстати, теперь играет на том же серве, где и я. Не знаю, какую дорогу он потом изберет, но пока он в Симфонии, свс, качающийся с поразительной скоростью ) Да, я бы хотел в итоге обрести право назвать его своим сокланом, но тут уж выбор за ним.
____________________________________________________________
Как же давно моя душа жаждала таких текстов)
Такое все знакомое и родное...
26.02.2013 в 03:50
Пишет Певец Меча:Песня Меча.
Идея написать историю по любимой игре родилась у меня давно, но только на днях я наконец приступил к ее осуществлению.
Особо больно не пинайтесь - фанфик первый (не только по этому фэндому - вообще), но делюсь со всеми подряд.
Название: Песня Меча.
Автор: Певец Меча (нет, это не ода мне, любимому
)
Бета: Good Favor
Фэндом: "Lineage 2"
Рейтинг: G
Статус: в процессе.
Размер: планируется миди.
Примечания:
* Во-первых, мне нужна была деревушка, находящаяся на дороге между Дионом и ЕГ. Не считая городов, "Lineage" населенными пунктами не балует, так что, поразмыслив, я наглым образом переместил туда Флоран.
* Борей и Церцис - реально существующие чары, так что их внешность (кроме цвета глаз) соответствует канону (если это слово здесь уместно
). Но описание других персонажей будет варьироваться, потому что иначе получится атака клонов.
* Имя Гейт Киппера Диона дано неправильно нарочно - это нужно для сюжета.
* Вольный перевод на русский названия проф и некоторых местностей.
Вроде, все.
Глава 1.
Удивленный повисшей в зале тишиной, менестрель сбился с ритма, и старая, но еще вполне крепенькая лютня издала заунывный протяжный вопль, заставивший вздрогнуть как почтенную публику, так и самого эльфа.
Откровенно говоря, «почтенность» публики была весьма сомнительной – десяток хмурых мужиков, суровых и решительных, каждого из которых в потемках легко спутать с медведем. Все отказались от хмельных напитков в пользу молока и кваса; все вооружены продуктами местной кузницы – громоздкими неуклюжими секирами и алебардами. И все как один глядят на эльфа с явным раздражением.
Менестрель запоздало сообразил, что люди эти определенно собрались в поход с последующим членовредительством, так что баллада о погибших в неравном бою воинах была, по меньшей мере, не к месту.
- Неудачу вздумал на нас накликать, остроухий?
Один из мужчин, то ли самый главный, то ли самый суеверный, вскочил из-за стола и, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, легко изловил попытавшегося улизнуть эльфа за ворот рубахи. Одной рукой он без видимых усилий приподнял его над полом и хорошенько встряхнул так, что у незадачливого менестреля клацнули челюсти, а перехваченная за гриф лютня разразилась совсем уж душераздирающим бренчанием.
- Оставь его, Дэрри, - лениво попросил трактирщик и по совместительству здешний староста. – Откуда мальчишке знать, куда вы направляетесь? Лучше о деле думай.
Могучий Дэрри был крупнее старосты раза в два, а то и больше, но ослушаться не посмел – проворчал в густую бороду что-то нелестное о бродячих музыкантах и разжал пальцы. Эльф мешком свалился на пол, чувствительно приложившись о доски, а лютня тут же отозвалась очередным набором стонов и дребезжания, заставивших кое-кого из присутствующих осенить себя знаком богини.
Трактирщик перегнулся через стойку и с жалостью посмотрел на менестреля сверху вниз.
- Тебя как зовут-то, певец?
- Церцис, - рассеянно назвался эльф, поднимаясь с пола и стараясь держать лютню так, чтобы та не издавала незапланированных и на редкость жутких звуков.
- Ребята эти, - староста указал на воинственных мужчин, - на трудное и опасное дело согласились. Ты слыхал о Землях Казненных?
- Рассадник нежити?
- Верно. Говорят, там сама земля проклята: пропитана страхом и страданиями тех, кого палачи замучили. Вот и лезет из нее всякая дрянь. Сколько маги с клериками ни бились – все бесполезно. Одних изведут – спустя неделю другие появятся.
Мужчина повернул краник у пузатой бочки и от души набулькал в кружку золотистого пряного вина. Пригубил и, удовлетворенно причмокнув, вопросительно посмотрел на эльфа. Тот не стал возражать, рассудив, что оставшихся монет все равно не хватит на что-то относительно годное.
- Так вы решили собственными силами разобраться с зарвавшимися мертвяками? – Церцис опасливо попробовал вино, оказавшееся на удивление неплохим – в меру терпким и ароматным.
- Да нет, - староста одним махом осушил свою кружку и, секунду поразмыслив, наполнил ее заново. – Мы сами давно уже притерпелись. Да и нежить тамошняя больше надоедливая, чем опасная. Гильдии Диона на ней своих бойцов тренируют: что магов, что воинов … Грохот каждый раз стоит – аж у нас во Флоране слышно. У меня же и обмывают.
Староста захихикал, и Церцис заподозрил, что выпитая кружка была для мужчины не второй и даже не третьей. Самому эльфу планы деревенских «истребителей нежити» были неинтересны, он и во Флоран-то завернул лишь в надежде заработать немного деньжат. Чего после казуса с балладой, разумеется, не случится. Однако кое-кого рассказ трактирщика явно заинтересовал.
- И против кого же выдвигается сия доблестная гвардия? – голос был молодым, но до того ехидным, что с ходу и не разобрать: издевается собеседник или предельно серьезен.
Церцис обернулся и едва не выронил кружку. И как он мог не заметить еще одного посетителя? Впрочем, эти, если захотят, способны затеряться в крошечном клочке тени, а в трактире было не особенно светло.
Расположившийся в углу темный эльф перехватил возмущенный взгляд Церциса и нахально ему подмигнул. Менестрель поскорее отвернулся, но потревоженная лютня молчать не стала и обложила «кровного врага» совсем уж отвратными звуками.
- Да уйми ты этот проклятый инструмент, пока я не сломал его о твою же башку! – взревел кто-то из «доблестной гвардии».
Церцис поспешно перевернул лютню струнами вниз и уставился на трактирщика, изображая восторженный интерес. Спиной он чувствовал направленные на него взгляды: раздраженные – мужчин, и насмешливый – темного. «И что тебе понадобилось в этой глуши?» - подумалось менестрелю. Староста между тем возобновил рассказ:
- На дороге, что соединяет Дион и Гиран, кто-то… или что-то нападает на торговые караваны. За месяц уже второй обоз сгинул. Телеги и товар разбиты, а возницы, торговцы и охранники… - мужчина одним глотком расправился с вином и вконец захмелевшим голосом сообщил: - на окр-ик!-крестных деревьях пывешшены.
- А телепорты на что? – удивился Церцис. В Дионе он никогда не бывал, но раз там были собственные гильдии, то наверняка должен быть и телепортер.
- Айй! – трактирщик сморщился, будто собирался плюнуть на стойку. – Трэйя эт-та. Хранительница… мать ее, Врат. Дерет за «прыжок» так, что дешевле добраться на попутных вивернах!
- И как водится, у стражников Диона полно неотложных дел, так что самим им решать эту проблему некогда! Вот и посулили храбрые, но занятые воины награду за голову того безобразника на тракте, так? – теперь в голосе темного сквозило презрение, но настолько тонкое, что его легко было спутать с сочувствием.
- Точчна! – кивнул трактирщик, обращаясь, почему-то, к Церцису. То ли тоже не любил темных эльфов, то ли тот сидел слишком далеко, чтобы сфокусировать на нем взгляд. – Слушй, Цер…сис. А ты им все-таки спой. Только эта… давай что-нибудь повеселее. Без «нихто не вернется».
Менестрель устроился на краю стойки, подкручивая колки «голосистой» лютни и украдкой разглядывая темного собрата. Как и все представители его расы, тот был худым, но жилистым, чем-то похожим на гибкую и смертоносную пантеру из той породы, что очень редко удается приручить воителям человеческого племени. Атаки такой кошки внезапны и стремительны, их невозможно предугадать и очень сложно отразить. Вот только судя по прямому и насмешливому взгляду, этот эльф дрессировке не поддается. Сами глаза непонятно какого цвета: может черные, а может темно-карие. Пепельно-серые волосы торчат во все стороны, словно их наспех обкорнали ближайшим ножом.
Одет парень был в соответствии с модой темных эльфов, то есть, практически раздет. Узкие коричневые брюки, настолько облегающие, что лишь подчеркивали то, что по идее должны были скрывать; плетеная жилетка, в которой, в виду ее миниатюрности, Церцис вообще не видел смысла; ботинки, правда, определенно гномьей работы. Впрочем, это понятно: по некоторым дорогам в эльфийских сандалиях далеко не уйдешь.
Наконец настроив лютню, Церцис выкинул из головы неприятное соседство с темным и, прикрыв глаза, коснулся струн. Те отозвались гордым хрустальным перезвоном, будто не этот инструмент недавно выдавал дребезжащие гнетущие скрипы. Напрягшиеся было мужчины одобрительно закивали, оценив торжественную и вместе с тем бодрую мелодию. Дэрри, правда, все еще подозрительно поглядывал на менестреля, но проигрыш к этой песне был достаточно долгим, чтобы успокоить и его.
Наконец, когда эйфория струн достигла пика, Церцис запел:
Дэрри поперхнулся молоком.
- Ну ты даешь! – восхищенно прошептал темный, на всякий случай вместе со стулом отодвигаясь подальше от разъяренных мужиков.
- Да погодите вы! – Церцис с ногами забрался на стойку, щитом выставив перед собой лютню. – Это жизнеутверждающая песня, правда! Там дальше будет!
Договорить ему не дали.
Глава 2.Рыжее солнце величаво выкатилось из-за холмов, заставив росу на пшеничных колосьях сверкать полновесными золотыми монетами. Любопытные лучи коснулись крыльев скрипучей мельницы, скользнули по единственной деревенской улице и устремились дальше – к Диону, по пути вытапливая из земли влагу, развешивая над травой легкое серебристое марево.
Денек обещал быть ясным и теплым, что совершенно не устраивало Борея. Проведший большую часть жизни в подземной обители, под солнечными лучами темный эльф чувствовал себя ослабленным и уязвимым. Но он скорее откусил бы собственный язык, чем кому-нибудь в этом признался.
Флоран, между тем, потихоньку пробуждался. Первыми из трактира вышли боевые мужики и нестройной гурьбой побрели по улице, одним своим грозным видом способные распугать всю окрестную нежить, а так же птиц, зверей и ранних путников. Борей прижал к груди ведерко с ледяной колодезной водой и, широко улыбаясь, помахал им рукой. Шедший последним Дэрри на секунду приостановился и отсалютовал в ответ.
- Быдло деревенское, - не переставая улыбаться, пробормотал темный. – Такое же, как быдло городское, но еще и воняет.
Распластанный у ног Борея менестрель тихо застонал. Похоже, он собирался прийти в себя без посторонней помощи. Секунду поразмыслив, Борей все же опрокинул над ним ведро, и стон сменился гневным кашлем и фырканьем. Не церемонясь, темный ухватил певца за плечи и рывком привел его в сидячее положение, прислонив спиной к каменному боку колодца. Пара оплеух окончательно взбодрили Церциса, и менестрель наконец узрел, кто перед ним. Радости ему это, конечно, не прибавило: недоумение в зеленых глазах сменилось неприкрытой враждебностью.
- Ну что за люди, а? – хохотнул Борей. – Никакого уважения к искусству! Хотя, надо признать, репертуар у тебя тот еще.
Он знал, что от светлых эльфов бесполезно скрывать эмоции: все равно разгадают по едва изменившейся интонации, чуточку сузившимся глазам. А то и вовсе – почуют на каком-то эмпатическом уровне. Но сейчас Борею действительно было весело. Позабавила и сцена в трактире, и то, каким нелепым и взъерошенным выглядел промокший менестрель, волком глядящий на него сквозь налипшие на лицо пряди.
- А голова у тебя что надо, крепкая. Другой бы на твоем месте до вечера не очухался, - со смесью издевки и уважения заметил темный. – Мое имя Борей. Свое можешь не называть, я в трактире слышал.
Крепкая голова Церциса как раз жутко болела и кружилась, на затылке росла внушительная шишка, а перед глазами то и дело проплывали синие круги. К тому же мокрая одежда липла к телу, неприятно его холодя. Разговаривать с темным, тем более представляться ему Церцис и не собирался, а в натекшей с него луже с каждой секундой становилось все неуютнее. Сделав над собой усилие, эльф поднялся на ноги и тут же понял, что лужа, в которой он только что сидел, в общем-то, не так уж и плоха. В голове словно зазвонили храмовые колокола, а колени предательски задрожали, заставив менестреля опереться о бортик колодца, а там и прижаться к нему лбом, стараясь отогнать прохладой камня застилающую глаза пелену. Так погано Церцису не было уже давненько, и еще хуже становилось от того, что свидетелем его плачевного состояния стал темный.
А водичка оказалась поистине чудодейственной! Получив вторую порцию этого волшебного средства, Церцис от неожиданности чуть не сиганул через бортик в гостеприимно раззявленную пасть колодца. Оказывается, пока менестрель пытался совладать с дрожащими коленками, Борей успел наполнить ведро и окатить певца вторично. Слабость тут же ушла, в глазах прояснилось, а дрожь равномерно распределилась по всему телу.
- Ну что, оклемался? Или еще раз полить? – темный с энтузиазмом взялся за ручку ворота.
- Н… не надо, - Церцис все-таки снизошел до ответа, опасаясь, что в противном случае Борей так и будет плескать в него водой, пока эльф в придачу к шишке не заработает воспаление легких.
Скрипнула дверь, и из ближайшего дома выскочил темноволосый мальчишка лет двенадцати. На ходу подтянув спадающие штаны, он подхватил стоящее у крыльца ведро и, презрев калитку, ловко перепрыгнул через низкий заборчик, оказавшись в двух шагах от колодца, да так и застыл, с восторгом разглядывая эльфов. Те ответили ему одинаково хмурыми взглядами. Борея дети раздражали ничуть не меньше, чем светлые эльфы. Церциса возмутило еще одно ведро. Однако закаленного близким соседством с нежитью мальчишку смутить оказалось не так-то просто.
- А я тоже по утрам обливаюсь! – радостно затараторил паренек, тембром голоса живо напомнив вопли церцисовой лютни. – Чтобы быть здоровым и сильным! Правда, я раздеваюсь перед этим. И во двор захожу. А вы лучше за дерево спрячьтесь, потому что если разденетесь посреди деревни, вас женщины коромыслами прогонят. Они так нашего кузнеца прогнали, когда тот без штанов из трактира полз. А одного ведра вам хватит? Я хочу, чтобы меня приняли в воинскую гильдию! Мой папа – знаменитый рыцарь, он служит в клане правителя Адена, это очень почетно! Когда я попаду в гильдию, я тоже научусь драться и стану рыцарем!
По неуловимо потемневшим глазам Борея, Церцис понял, что еще пара секунд вдохновенного монолога – и пацану не видать не только гильдии, но и собственных ушей.
- Это похвально! – поспешно сказал эльф, слегка выступая вперед, чтобы оказаться между мальчиком и темным. – И за совет спасибо: в следующий раз я обязательно сниму хотя бы рубашку.
- Рыцарем, да? – насмешливо протянул Борей. Скрестив на груди руки, он с обидной жалостью разглядывал паренька. Церцис недооценил темного эльфа: тот вовсе не собирался кидаться на назойливого мальчишку с кулаками, обладая куда большим арсеналом всевозможных гадостей и хитростей. – Какой же из тебя рыцарь, если все сознательные мужчины Флорана отправились в Земли Казненных, а ты тут в водичке плещешься?
Лицо мальчика удивленно вытянулось, в больших каре-зеленых глазах колыхнулась обида. Такого прямого обвинения в трусости он никак не ожидал.
- Что ты мелешь?! – возмущенно обернулся Церцис. – Он же еще ребенок!
- Ага, - Борей ядовито ухмыльнулся, - и, судя по всему, так им и останется. Но ты не переживай! – темный подмигнул окончательно сникшему пареньку. – Не всем же быть великими воинами. Из тебя получится неплохой пахарь или, скажем, рыбак.
- Не обращай на него внимания! – менестрель начал понимать, за что конкретно недолюбливают темных эльфов. Всего пять минут знакомства, а Церцис уже готов задушить его голыми руками. – Ваши мужчины взрослые, большие и сильные…
- А ты мелкий, слабый и дохлый, - тут же встрял Борей.
- К тому же, они вооружены! – отчаявшись переспорить темного, Церцис попытался его хотя бы перекричать.
- Надеюсь, они не станут называть это оружием при каком-нибудь гноме. Беднягу же карачун хватит! Нужно обладать поистине героической отвагой, чтобы пойти на нежить с подобным металлоломом.
- Их десять человек!
- Кто не захотел подмочить репутацию, - тут Борей выразительно подмигнул менестрелю, с которого все еще капало, - тот и пошел. Сопляки и трусы по домам остались.
- Да не слушай ты его! – воскликнул вконец раздраженный Церцис, и мальчишка охотно последовал его совету: швырнул ведро под ноги эльфам и стремглав убежал в дом.
- Что он тебе сделал?! – Церцис напустился на темного, напрочь забыв о своем желании сохранять презрительное молчание.
Борей выставил ногу, не давая легкому деревянному ведру укатиться вниз по улице.
- Он мне надоел.
- И поэтому ты унизил ребенка?
- Да брось! – Борей поднял ведро и установил его на бортике колодца. Явно самодельное, но добротное, не чета тому, из которого он поливал менестреля. – Кто прислушивается к темным эльфам? Может ты?
- Еще чего!
- Вот именно. Уверен, мать этого говорливого щегла его тому же учила: «Не доверяй темным, опасайся орков, полученные от гнома деньги пересчитай дважды». Наверняка по общению со светлоухими тоже есть подробная инструкция.
Темный эльф осекся и бросил на Церциса настороженный взгляд: не заметил ли тот проскользнувшей в голосе горечи? К счастью, певцу было не до него. Убедившись, что рассказы об эгоизме, подлости и холодности темных – чистой воды правда, Церцис кое-как содрал с себя мокрую рубаху и теперь с остервенением выкручивал ее, явно представляя на месте одежки руку, ногу, а может и шею Борея.
Много веков назад темные и светлые эльфы были одним народом, но сейчас, глядя на них со стороны, не сведущие в истории люди вряд ли бы об этом догадались. Если Борей был похож на дикого опасного кота, то Церциса можно смело сравнить с изящным лебедем. Стройный и подтянутый, он, возможно, не был столь же быстр, как темный эльф, но уж точно не уступал ему в ловкости. Ясные зеленые глаза смотрят на мир открыто и приветливо; светлые, с легким оттенком желтизны волосы аккуратно острижены до плеч; белая кожа будто пропитана свежестью благодатных лесов его родины. Тела же темных веками насыщал мрак подземного города, выкрасив их кожу в угрюмый серый цвет, больше подходящий мертвому камню.
Выжав из рубахи все, что мог, Церцис натянул ее обратно, с удовольствием отметив, что сырая ткань гораздо уютнее ткани мокрой, а под лучами уже начавшего припекать солнца – вообще довольно приятная. Не мешало бы еще и штаны выжать, но к колодцу как раз спешила грузная полнотелая женщина с бряцающими ведрами в одной руке и увесистым коромыслом в другой. Уже единожды битый, менестрель решил не искушать судьбу.
- Где моя лютня? – спохватился он, вновь забыв о намерении игнорировать темного.
Борей как раз оценил надвигающиеся на него объемы и поспешно отошел в сторону, уступая женщине место у ворота.
- Тот кошмарный инструмент? Остался у стойки.
Церцис не смог сдержать вздох облегчения, услышав который, темный совсем уж нехорошо разухмылялся и махнул рукой в сторону трактира:
- А так же немного во-он там, у порога.
Посмотрев в том направлении, певец вновь почувствовал, как земля уходит из-под ног. В пыли у невысокого крылечка валялся обломок грифа с оборванными, воинственно встопорщенными струнами.
- Что ты сказал? – Борей расслышал, но ушам своим не поверил.
Повторять Церцис не стал. Отвернулся от темного и направился обратно к трактиру, надеясь, что остальные его вещи, оставленные на попечение старосты, уцелели.
- Эй, погоди-ка!
Борей в два прыжка догнал эльфа и проворно цапнул его за рукав. Тот зло повел плечом, выдергивая руку, но все же остановился.
- Ну чего тебе от меня надо? Вот честное слово, я и так не горю желанием общаться с темными эльфами, а сегодня и с тобой – особенно.
- За информацию о твари, что перекрыла дорогу к Гирану, стражники платят пять тысяч аден. А за ее голову – десять. Я намереваюсь получить эти деньги.
- Так шел бы с теми мужиками, - пожал плечами Церцис. – От лишнего меча они не отказались бы.
Темный скорчил презрительную гримасу, очень точно описывающую его отношение как к мужикам, так и к их компании.
- Эти деревенщины? Не смеши меня. Они только и способны, что косами махать.
Церцис машинально дотронулся до шишки, оставленной ему на память воинственными «косарями».
- Думаешь, ты справишься лучше? Кто поручится, что тварь там одна? В конце концов, это может быть просто шайка разбойников. Хотя нет, разбойники телеги грабят, а не разбивают вместе с товарами. Но банда ошалевших упырей вряд ли будет более вежливой.
На лице Борея заиграла хитрющая улыбка, не сулившая менестрелю ничего хорошего. Парень придал голосу любимую им скучающую интонацию и сказал:
- Я собирался пойти один. А теперь собираюсь идти с тобой.
Предложение было настолько неожиданным и диким, что Церцис не удержался от смешка:
- По-твоему, я похож на самоубийцу?
- Учитывая твое выступление в трактире? Пожалуй.
- Забудь! – все еще посмеиваясь, эльф отвернулся от собеседника, но тот все с той же хитрой улыбочкой мягко его удержал.
- Между нашими народами огромная пропасть, - темный подошел ближе и понизил голос, будто собираясь поделиться сокровенной тайной, - но так уж вышло, что я кое-что слышал о менестрелях светлых эльфов.
Удивленный его заговорщицким тоном, Церцис даже обернулся в поисках навостривших уши шпионов. Но на улице не было никого, кроме них да толстой тетки у колодца. Последнюю куда больше интересовал заевший ворот, чем секреты эльфийских певцов.
- Просветишь?
- Вы воодушевляете идущих в бой воинов, - Борей стер с лица улыбку, глядел прямо и очень серьезно. Глаза у него, кстати, оказались не черные и не карие, а темно-фиолетовые, почти сливающиеся со зрачком.
- Воодушевил уже одних, - Церцис кивнул в сторону трактира. – На мне же тот «бой» и опробовали.
- Однако это далеко не все, на что вы способны, - продолжал нашептывать Борей. – Вас называют Певцами Меча – элитные воины, чьи клинки разят не хуже слов. А еще я знаю, - тут парень отступил и вновь заухмылялся, на этот раз злорадно, даже не пытаясь скрыть победного блеска глаз, - что вы, светлые, очень близко принимаете к сердцу чувство долга. Я фактически спас тебя от куда более жестокой расправы. Тянет на должок с твоей стороны?
На самом деле, разъяренного Дэрри оттаскивали его же товарищи, а Борей, улучив момент, за ноги выволок бесчувственного эльфа на улицу. Но об этих подробностях он рассказывать не собирался.
- Сколько тебе лет?
На этот раз Церцису удалось ввести темного в замешательство.
- Сто двенадцать. Но какое это имеет…
- То есть в Большой Мир, - менестрель выразительно обвел рукой полукруг, правда, «мир» между трактиром и окружающими его домиками был не очень велик, но сам жест впечатлял, - ты выбрался совсем недавно. Что ж, у меня дома тоже рассказывают легенды о великих сражениях и не менее великих воителях. Среди них даже попадаются удивительно красивые истории о темных эльфах. А теперь скажи: будь я Певцом Меча, разве позволил бы тем мужчинам надавать мне по шее и разбить инструмент?
Борей удивленно распахнул глаза. Впервые на его лице отразились сомнение и неуверенность.
- Но та баллада… «Песня меча».
- Причем тут баллада? – видеть растерянного темного оказалось неожиданно приятно, Церцис даже заулыбался. – Если уж на то пошло, то в ней поется о неравном сражении, а вовсе не о боевых эльфийских менестрелях. Мне почти жаль тебя разочаровывать, но далеко не каждый светлый эльф с лютней – великий или хоть какой-нибудь воин.
На Борея было жалко смотреть. Растеряв свою спесь, он казался совсем мальчишкой. Да, собственно, таким и был. Его сто двенадцать лет приблизительно равнялись семнадцати человеческим годам. Церцис секунду поразмыслил, – стоит ли, – но искушение оказалось слишком велико.
- Впрочем, кое в чем ты, несомненно, прав. Я действительно тебе должен. Загвоздка в том, что по нашим законам должник отдает плату тем, чем может. Я не Певец Меча. Я просто певец. Так на чем я тогда остановился?
Разочарование на лице темного эльфа сменилось откровенным ужасом. Нет, пел Церцис превосходно, в аккомпанементе он даже не нуждался. Но вот слова…
Женщина у колодца как раз справилась с непослушным воротом, но услышав сию композицию, обомлела, и наполненное ведро со свистом ухнуло вниз.
- Хватит, хватит! – завопил Борей и, видя, что останавливаться Церцис и не думает, бросился затыкать певца вручную. – Хватит, я понял! О, Шиллен! Тебе что, тексты те мертвяки из Земель Казненных пишут?!
Церцис засмеялся в закрывшую его рот ладонь и мотнул головой, освобождаясь.
- Мой долг уплачен?
- Даже с процентами. Если и дальше будешь давать такие концерты, то это будет не последняя лютня, разбитая о твою голову.
Менестрель посмотрел на поникшего темного и вдруг искренне и без всякой неприязни посочувствовал ему. Сам таким был совсем недавно – отчаянным, дерзким, полным надежд. Разочарование пришло позже, и заплатить за него пришлось сполна.
- Послушай, - эльф старался говорить как можно мягче, – оставь эту тварь на тракте тем, кто может с ней справиться. Усмири гордость или что там в тебе взыграло. На одно героическое свершение, знаешь ли, приходится сотня совсем не героических смертей.
Церцис положил руку на плечо темного, и это было лишним. Борей дернулся и гневно выпалил:
- А иди-ка ты к гоблинам! – после чего развернулся и умчался быстрее того мальчишки.
- Темные… - покачал головой менестрель и толкнул дверь трактира.
В зале никого не было, если не считать жужжащих под потолком мух. Церцис обошел стойку и едва подавил смех. Его вещи охранялись должным образом: староста-трактирщик мирно посапывал, положив голову на походный мешок эльфа. Немного поколебавшись, Церцис скрутил в рулон заляпанный передник и более-менее чистое полотенце и, стараясь не потревожить мужчину, аккуратно положил этот сверток ему под голову вместо своего имущества. Староста бдительно всхрапнул, но не проснулся.
Эльф, не торопясь, собрался. Сперва закинул за спину мешок, поверх прижал его легким, но на диво прочным серебристым щитом с замысловатым гербом. Гномы изготовили для этого щита хитрые крепления: передвигая маленькие металлические пряжки, можно было приспособить его на любую руку, а если расслабить полностью – в лямки легко продевались обе руки, и щит закидывался за спину, не мешая при ходьбе. Из мешка донеслось тихое позвякивание – отозвалась хранившаяся там кольчуга. Церцис, хоть и не надевал ее почти двадцать лет, каждую неделю извлекал броню, чтобы почистить ее и полюбоваться вычурным плетением.
Последними у бедра менестреля умостились простые и удобные ножны, хранящие настоящий эльфийский меч. Клинок был крепкий и ладный, но немного не по руке Церцису, эльф предпочитал оружие чуть короче и тяжелее. Все собирался заказать в Гиране новый, но, оставив стезю воина, конечно, передумал.
В последний момент вспомнив, что так и не расплатился за вино, менестрель бросил на стойку несколько мелких монет и вышел на улицу.
Пока он собирался, Флоран окончательно проснулся, и теперь по улочке сновали его немногочисленные жители. Несколько минут эльф постоял на крыльце, размышляя куда направиться. Выбор был невелик: налево или направо. В Дион почему-то жутко не хотелось, а в другой стороне находились пресловутые Земли Казненных, также не особо привлекательные. Особенно если добавить к нежити блуждающих там агрессивных мужиков из трактира.
Все-таки решив в пользу города, менестрель повернулся направо, но зацепился взглядом за деревянное ведро, так и стоявшее на краю колодца. Борей прав: темным эльфам не доверяют, и не напрасно. Но пока сам не выяснишь почему, наставления родителей – даже принятые к сведению – всего лишь слова.
Церцис забрал ведро и направился к дому, где жил отпрыск славного рыцаря Адена. Сперва эльф хотел сократить путь, по примеру мальчика перебравшись через забор, но вовремя заприметил растущий по ту сторону кустарник, колючий и пышный. Прыгучести юнца оставалось только позавидовать. Пришлось пройти лишний десяток шагов до калитки и снова возвращаться назад к крыльцу.
Не успел эльф постучать, как дверь распахнулась ему навстречу, да так резко, что не отпрыгни он – улетел бы в тот самый колючий кустарник. На пороге стояла женщина лет тридцати, с пышной гривой каштановых кудрей. Симпатичная и жутко рассерженная. Церциса она встретила гневной, но мало понятной фразой:
- Вот всыплю тебе как следует за отцовский кинжал!
- Я не брал, - машинально выпалил менестрель, отступая еще на шаг.
- Ой, - женщина смутилась и обаятельно покраснела. – Извините, это я не вам. Думала, сын вернулся. Представляете, взял без спросу отцовское оружие. Наверное, перед друзьями похвастаться решил.
Церцис похолодел. Он думал, что расстроенный словами Борея, мальчишка разуверится в себе. Надеялся, что обозленный этими же словами, он удвоит тренировки, чтобы доказать: он – сын славного отца и ничем его не хуже. Но если пацан украл настоящее оружие…
Ведро гулко стукнуло о порог.
- Эй, вы куда? – удивленно воскликнула женщина.
Эльф с разбега перемахнул и через кусты, и через забор, едва не врезавшись грудью в колодец. На бегу обернулся и прокричал:
- Как его зовут?
- Рьян! Да что случилось-то?!
Церцис не ответил – был уже слишком далеко, чтобы женщина его услышала. Со всех ног он бежал по дороге, ведущей к Землям Казненных.
В считанные минуты оставив Флоран за спиной, менестрель на секунду остановился, с надеждой вглядываясь вдаль. Дорога надвое рассекала пшеничное поле и уводила вверх на холмы. Не нужно было обладать эльфийскими глазами, чтобы разглядеть одинокого путника, упрямо шагающего вперед. Но это был не Рьян.
- Да что ж такое? – простонал Церцис. – И этот туда же!
Подавив раздражение, менестрель поправил ножны и бросился вдогонку за темным эльфом.
URL записиИдея написать историю по любимой игре родилась у меня давно, но только на днях я наконец приступил к ее осуществлению.
Особо больно не пинайтесь - фанфик первый (не только по этому фэндому - вообще), но делюсь со всеми подряд.
Название: Песня Меча.
Автор: Певец Меча (нет, это не ода мне, любимому

Бета: Good Favor
Фэндом: "Lineage 2"
Рейтинг: G
Статус: в процессе.
Размер: планируется миди.
Примечания:
* Во-первых, мне нужна была деревушка, находящаяся на дороге между Дионом и ЕГ. Не считая городов, "Lineage" населенными пунктами не балует, так что, поразмыслив, я наглым образом переместил туда Флоран.
* Борей и Церцис - реально существующие чары, так что их внешность (кроме цвета глаз) соответствует канону (если это слово здесь уместно

* Имя Гейт Киппера Диона дано неправильно нарочно - это нужно для сюжета.
* Вольный перевод на русский названия проф и некоторых местностей.
Вроде, все.
Глава 1.
- Затихла молитва в ночной круговерти,
Качнувшись, погасла свеча…
Воители гордо уходят за смертью,
Ведомые песней меча.
Смириться с судьбой – непростая задача.
И горько над полем звуча,
Их в битве поддержит, а после оплачет
Холодная песня меча.
Стальным перезвоном война разнесется
И рухнет со свистом бича.
Оставьте надежду. Никто не вернется.
Последняя…
Качнувшись, погасла свеча…
Воители гордо уходят за смертью,
Ведомые песней меча.
Смириться с судьбой – непростая задача.
И горько над полем звуча,
Их в битве поддержит, а после оплачет
Холодная песня меча.
Стальным перезвоном война разнесется
И рухнет со свистом бича.
Оставьте надежду. Никто не вернется.
Последняя…
Удивленный повисшей в зале тишиной, менестрель сбился с ритма, и старая, но еще вполне крепенькая лютня издала заунывный протяжный вопль, заставивший вздрогнуть как почтенную публику, так и самого эльфа.
Откровенно говоря, «почтенность» публики была весьма сомнительной – десяток хмурых мужиков, суровых и решительных, каждого из которых в потемках легко спутать с медведем. Все отказались от хмельных напитков в пользу молока и кваса; все вооружены продуктами местной кузницы – громоздкими неуклюжими секирами и алебардами. И все как один глядят на эльфа с явным раздражением.
Менестрель запоздало сообразил, что люди эти определенно собрались в поход с последующим членовредительством, так что баллада о погибших в неравном бою воинах была, по меньшей мере, не к месту.
- Неудачу вздумал на нас накликать, остроухий?
Один из мужчин, то ли самый главный, то ли самый суеверный, вскочил из-за стола и, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, легко изловил попытавшегося улизнуть эльфа за ворот рубахи. Одной рукой он без видимых усилий приподнял его над полом и хорошенько встряхнул так, что у незадачливого менестреля клацнули челюсти, а перехваченная за гриф лютня разразилась совсем уж душераздирающим бренчанием.
- Оставь его, Дэрри, - лениво попросил трактирщик и по совместительству здешний староста. – Откуда мальчишке знать, куда вы направляетесь? Лучше о деле думай.
Могучий Дэрри был крупнее старосты раза в два, а то и больше, но ослушаться не посмел – проворчал в густую бороду что-то нелестное о бродячих музыкантах и разжал пальцы. Эльф мешком свалился на пол, чувствительно приложившись о доски, а лютня тут же отозвалась очередным набором стонов и дребезжания, заставивших кое-кого из присутствующих осенить себя знаком богини.
Трактирщик перегнулся через стойку и с жалостью посмотрел на менестреля сверху вниз.
- Тебя как зовут-то, певец?
- Церцис, - рассеянно назвался эльф, поднимаясь с пола и стараясь держать лютню так, чтобы та не издавала незапланированных и на редкость жутких звуков.
- Ребята эти, - староста указал на воинственных мужчин, - на трудное и опасное дело согласились. Ты слыхал о Землях Казненных?
- Рассадник нежити?
- Верно. Говорят, там сама земля проклята: пропитана страхом и страданиями тех, кого палачи замучили. Вот и лезет из нее всякая дрянь. Сколько маги с клериками ни бились – все бесполезно. Одних изведут – спустя неделю другие появятся.
Мужчина повернул краник у пузатой бочки и от души набулькал в кружку золотистого пряного вина. Пригубил и, удовлетворенно причмокнув, вопросительно посмотрел на эльфа. Тот не стал возражать, рассудив, что оставшихся монет все равно не хватит на что-то относительно годное.
- Так вы решили собственными силами разобраться с зарвавшимися мертвяками? – Церцис опасливо попробовал вино, оказавшееся на удивление неплохим – в меру терпким и ароматным.
- Да нет, - староста одним махом осушил свою кружку и, секунду поразмыслив, наполнил ее заново. – Мы сами давно уже притерпелись. Да и нежить тамошняя больше надоедливая, чем опасная. Гильдии Диона на ней своих бойцов тренируют: что магов, что воинов … Грохот каждый раз стоит – аж у нас во Флоране слышно. У меня же и обмывают.
Староста захихикал, и Церцис заподозрил, что выпитая кружка была для мужчины не второй и даже не третьей. Самому эльфу планы деревенских «истребителей нежити» были неинтересны, он и во Флоран-то завернул лишь в надежде заработать немного деньжат. Чего после казуса с балладой, разумеется, не случится. Однако кое-кого рассказ трактирщика явно заинтересовал.
- И против кого же выдвигается сия доблестная гвардия? – голос был молодым, но до того ехидным, что с ходу и не разобрать: издевается собеседник или предельно серьезен.
Церцис обернулся и едва не выронил кружку. И как он мог не заметить еще одного посетителя? Впрочем, эти, если захотят, способны затеряться в крошечном клочке тени, а в трактире было не особенно светло.
Расположившийся в углу темный эльф перехватил возмущенный взгляд Церциса и нахально ему подмигнул. Менестрель поскорее отвернулся, но потревоженная лютня молчать не стала и обложила «кровного врага» совсем уж отвратными звуками.
- Да уйми ты этот проклятый инструмент, пока я не сломал его о твою же башку! – взревел кто-то из «доблестной гвардии».
Церцис поспешно перевернул лютню струнами вниз и уставился на трактирщика, изображая восторженный интерес. Спиной он чувствовал направленные на него взгляды: раздраженные – мужчин, и насмешливый – темного. «И что тебе понадобилось в этой глуши?» - подумалось менестрелю. Староста между тем возобновил рассказ:
- На дороге, что соединяет Дион и Гиран, кто-то… или что-то нападает на торговые караваны. За месяц уже второй обоз сгинул. Телеги и товар разбиты, а возницы, торговцы и охранники… - мужчина одним глотком расправился с вином и вконец захмелевшим голосом сообщил: - на окр-ик!-крестных деревьях пывешшены.
- А телепорты на что? – удивился Церцис. В Дионе он никогда не бывал, но раз там были собственные гильдии, то наверняка должен быть и телепортер.
- Айй! – трактирщик сморщился, будто собирался плюнуть на стойку. – Трэйя эт-та. Хранительница… мать ее, Врат. Дерет за «прыжок» так, что дешевле добраться на попутных вивернах!
- И как водится, у стражников Диона полно неотложных дел, так что самим им решать эту проблему некогда! Вот и посулили храбрые, но занятые воины награду за голову того безобразника на тракте, так? – теперь в голосе темного сквозило презрение, но настолько тонкое, что его легко было спутать с сочувствием.
- Точчна! – кивнул трактирщик, обращаясь, почему-то, к Церцису. То ли тоже не любил темных эльфов, то ли тот сидел слишком далеко, чтобы сфокусировать на нем взгляд. – Слушй, Цер…сис. А ты им все-таки спой. Только эта… давай что-нибудь повеселее. Без «нихто не вернется».
Менестрель устроился на краю стойки, подкручивая колки «голосистой» лютни и украдкой разглядывая темного собрата. Как и все представители его расы, тот был худым, но жилистым, чем-то похожим на гибкую и смертоносную пантеру из той породы, что очень редко удается приручить воителям человеческого племени. Атаки такой кошки внезапны и стремительны, их невозможно предугадать и очень сложно отразить. Вот только судя по прямому и насмешливому взгляду, этот эльф дрессировке не поддается. Сами глаза непонятно какого цвета: может черные, а может темно-карие. Пепельно-серые волосы торчат во все стороны, словно их наспех обкорнали ближайшим ножом.
Одет парень был в соответствии с модой темных эльфов, то есть, практически раздет. Узкие коричневые брюки, настолько облегающие, что лишь подчеркивали то, что по идее должны были скрывать; плетеная жилетка, в которой, в виду ее миниатюрности, Церцис вообще не видел смысла; ботинки, правда, определенно гномьей работы. Впрочем, это понятно: по некоторым дорогам в эльфийских сандалиях далеко не уйдешь.
Наконец настроив лютню, Церцис выкинул из головы неприятное соседство с темным и, прикрыв глаза, коснулся струн. Те отозвались гордым хрустальным перезвоном, будто не этот инструмент недавно выдавал дребезжащие гнетущие скрипы. Напрягшиеся было мужчины одобрительно закивали, оценив торжественную и вместе с тем бодрую мелодию. Дэрри, правда, все еще подозрительно поглядывал на менестреля, но проигрыш к этой песне был достаточно долгим, чтобы успокоить и его.
Наконец, когда эйфория струн достигла пика, Церцис запел:
- Отверженные тьмой и светом,
В котел безумных злых идей,
Восставшие из недр, скелеты
Швыряют собственных детей…
В котел безумных злых идей,
Восставшие из недр, скелеты
Швыряют собственных детей…
Дэрри поперхнулся молоком.
- Ну ты даешь! – восхищенно прошептал темный, на всякий случай вместе со стулом отодвигаясь подальше от разъяренных мужиков.
- Да погодите вы! – Церцис с ногами забрался на стойку, щитом выставив перед собой лютню. – Это жизнеутверждающая песня, правда! Там дальше будет!
Договорить ему не дали.
Глава 2.Рыжее солнце величаво выкатилось из-за холмов, заставив росу на пшеничных колосьях сверкать полновесными золотыми монетами. Любопытные лучи коснулись крыльев скрипучей мельницы, скользнули по единственной деревенской улице и устремились дальше – к Диону, по пути вытапливая из земли влагу, развешивая над травой легкое серебристое марево.
Денек обещал быть ясным и теплым, что совершенно не устраивало Борея. Проведший большую часть жизни в подземной обители, под солнечными лучами темный эльф чувствовал себя ослабленным и уязвимым. Но он скорее откусил бы собственный язык, чем кому-нибудь в этом признался.
Флоран, между тем, потихоньку пробуждался. Первыми из трактира вышли боевые мужики и нестройной гурьбой побрели по улице, одним своим грозным видом способные распугать всю окрестную нежить, а так же птиц, зверей и ранних путников. Борей прижал к груди ведерко с ледяной колодезной водой и, широко улыбаясь, помахал им рукой. Шедший последним Дэрри на секунду приостановился и отсалютовал в ответ.
- Быдло деревенское, - не переставая улыбаться, пробормотал темный. – Такое же, как быдло городское, но еще и воняет.
Распластанный у ног Борея менестрель тихо застонал. Похоже, он собирался прийти в себя без посторонней помощи. Секунду поразмыслив, Борей все же опрокинул над ним ведро, и стон сменился гневным кашлем и фырканьем. Не церемонясь, темный ухватил певца за плечи и рывком привел его в сидячее положение, прислонив спиной к каменному боку колодца. Пара оплеух окончательно взбодрили Церциса, и менестрель наконец узрел, кто перед ним. Радости ему это, конечно, не прибавило: недоумение в зеленых глазах сменилось неприкрытой враждебностью.
- Ну что за люди, а? – хохотнул Борей. – Никакого уважения к искусству! Хотя, надо признать, репертуар у тебя тот еще.
Он знал, что от светлых эльфов бесполезно скрывать эмоции: все равно разгадают по едва изменившейся интонации, чуточку сузившимся глазам. А то и вовсе – почуют на каком-то эмпатическом уровне. Но сейчас Борею действительно было весело. Позабавила и сцена в трактире, и то, каким нелепым и взъерошенным выглядел промокший менестрель, волком глядящий на него сквозь налипшие на лицо пряди.
- А голова у тебя что надо, крепкая. Другой бы на твоем месте до вечера не очухался, - со смесью издевки и уважения заметил темный. – Мое имя Борей. Свое можешь не называть, я в трактире слышал.
Крепкая голова Церциса как раз жутко болела и кружилась, на затылке росла внушительная шишка, а перед глазами то и дело проплывали синие круги. К тому же мокрая одежда липла к телу, неприятно его холодя. Разговаривать с темным, тем более представляться ему Церцис и не собирался, а в натекшей с него луже с каждой секундой становилось все неуютнее. Сделав над собой усилие, эльф поднялся на ноги и тут же понял, что лужа, в которой он только что сидел, в общем-то, не так уж и плоха. В голове словно зазвонили храмовые колокола, а колени предательски задрожали, заставив менестреля опереться о бортик колодца, а там и прижаться к нему лбом, стараясь отогнать прохладой камня застилающую глаза пелену. Так погано Церцису не было уже давненько, и еще хуже становилось от того, что свидетелем его плачевного состояния стал темный.
А водичка оказалась поистине чудодейственной! Получив вторую порцию этого волшебного средства, Церцис от неожиданности чуть не сиганул через бортик в гостеприимно раззявленную пасть колодца. Оказывается, пока менестрель пытался совладать с дрожащими коленками, Борей успел наполнить ведро и окатить певца вторично. Слабость тут же ушла, в глазах прояснилось, а дрожь равномерно распределилась по всему телу.
- Ну что, оклемался? Или еще раз полить? – темный с энтузиазмом взялся за ручку ворота.
- Н… не надо, - Церцис все-таки снизошел до ответа, опасаясь, что в противном случае Борей так и будет плескать в него водой, пока эльф в придачу к шишке не заработает воспаление легких.
Скрипнула дверь, и из ближайшего дома выскочил темноволосый мальчишка лет двенадцати. На ходу подтянув спадающие штаны, он подхватил стоящее у крыльца ведро и, презрев калитку, ловко перепрыгнул через низкий заборчик, оказавшись в двух шагах от колодца, да так и застыл, с восторгом разглядывая эльфов. Те ответили ему одинаково хмурыми взглядами. Борея дети раздражали ничуть не меньше, чем светлые эльфы. Церциса возмутило еще одно ведро. Однако закаленного близким соседством с нежитью мальчишку смутить оказалось не так-то просто.
- А я тоже по утрам обливаюсь! – радостно затараторил паренек, тембром голоса живо напомнив вопли церцисовой лютни. – Чтобы быть здоровым и сильным! Правда, я раздеваюсь перед этим. И во двор захожу. А вы лучше за дерево спрячьтесь, потому что если разденетесь посреди деревни, вас женщины коромыслами прогонят. Они так нашего кузнеца прогнали, когда тот без штанов из трактира полз. А одного ведра вам хватит? Я хочу, чтобы меня приняли в воинскую гильдию! Мой папа – знаменитый рыцарь, он служит в клане правителя Адена, это очень почетно! Когда я попаду в гильдию, я тоже научусь драться и стану рыцарем!
По неуловимо потемневшим глазам Борея, Церцис понял, что еще пара секунд вдохновенного монолога – и пацану не видать не только гильдии, но и собственных ушей.
- Это похвально! – поспешно сказал эльф, слегка выступая вперед, чтобы оказаться между мальчиком и темным. – И за совет спасибо: в следующий раз я обязательно сниму хотя бы рубашку.
- Рыцарем, да? – насмешливо протянул Борей. Скрестив на груди руки, он с обидной жалостью разглядывал паренька. Церцис недооценил темного эльфа: тот вовсе не собирался кидаться на назойливого мальчишку с кулаками, обладая куда большим арсеналом всевозможных гадостей и хитростей. – Какой же из тебя рыцарь, если все сознательные мужчины Флорана отправились в Земли Казненных, а ты тут в водичке плещешься?
Лицо мальчика удивленно вытянулось, в больших каре-зеленых глазах колыхнулась обида. Такого прямого обвинения в трусости он никак не ожидал.
- Что ты мелешь?! – возмущенно обернулся Церцис. – Он же еще ребенок!
- Ага, - Борей ядовито ухмыльнулся, - и, судя по всему, так им и останется. Но ты не переживай! – темный подмигнул окончательно сникшему пареньку. – Не всем же быть великими воинами. Из тебя получится неплохой пахарь или, скажем, рыбак.
- Не обращай на него внимания! – менестрель начал понимать, за что конкретно недолюбливают темных эльфов. Всего пять минут знакомства, а Церцис уже готов задушить его голыми руками. – Ваши мужчины взрослые, большие и сильные…
- А ты мелкий, слабый и дохлый, - тут же встрял Борей.
- К тому же, они вооружены! – отчаявшись переспорить темного, Церцис попытался его хотя бы перекричать.
- Надеюсь, они не станут называть это оружием при каком-нибудь гноме. Беднягу же карачун хватит! Нужно обладать поистине героической отвагой, чтобы пойти на нежить с подобным металлоломом.
- Их десять человек!
- Кто не захотел подмочить репутацию, - тут Борей выразительно подмигнул менестрелю, с которого все еще капало, - тот и пошел. Сопляки и трусы по домам остались.
- Да не слушай ты его! – воскликнул вконец раздраженный Церцис, и мальчишка охотно последовал его совету: швырнул ведро под ноги эльфам и стремглав убежал в дом.
- Что он тебе сделал?! – Церцис напустился на темного, напрочь забыв о своем желании сохранять презрительное молчание.
Борей выставил ногу, не давая легкому деревянному ведру укатиться вниз по улице.
- Он мне надоел.
- И поэтому ты унизил ребенка?
- Да брось! – Борей поднял ведро и установил его на бортике колодца. Явно самодельное, но добротное, не чета тому, из которого он поливал менестреля. – Кто прислушивается к темным эльфам? Может ты?
- Еще чего!
- Вот именно. Уверен, мать этого говорливого щегла его тому же учила: «Не доверяй темным, опасайся орков, полученные от гнома деньги пересчитай дважды». Наверняка по общению со светлоухими тоже есть подробная инструкция.
Темный эльф осекся и бросил на Церциса настороженный взгляд: не заметил ли тот проскользнувшей в голосе горечи? К счастью, певцу было не до него. Убедившись, что рассказы об эгоизме, подлости и холодности темных – чистой воды правда, Церцис кое-как содрал с себя мокрую рубаху и теперь с остервенением выкручивал ее, явно представляя на месте одежки руку, ногу, а может и шею Борея.
Много веков назад темные и светлые эльфы были одним народом, но сейчас, глядя на них со стороны, не сведущие в истории люди вряд ли бы об этом догадались. Если Борей был похож на дикого опасного кота, то Церциса можно смело сравнить с изящным лебедем. Стройный и подтянутый, он, возможно, не был столь же быстр, как темный эльф, но уж точно не уступал ему в ловкости. Ясные зеленые глаза смотрят на мир открыто и приветливо; светлые, с легким оттенком желтизны волосы аккуратно острижены до плеч; белая кожа будто пропитана свежестью благодатных лесов его родины. Тела же темных веками насыщал мрак подземного города, выкрасив их кожу в угрюмый серый цвет, больше подходящий мертвому камню.
Выжав из рубахи все, что мог, Церцис натянул ее обратно, с удовольствием отметив, что сырая ткань гораздо уютнее ткани мокрой, а под лучами уже начавшего припекать солнца – вообще довольно приятная. Не мешало бы еще и штаны выжать, но к колодцу как раз спешила грузная полнотелая женщина с бряцающими ведрами в одной руке и увесистым коромыслом в другой. Уже единожды битый, менестрель решил не искушать судьбу.
- Где моя лютня? – спохватился он, вновь забыв о намерении игнорировать темного.
Борей как раз оценил надвигающиеся на него объемы и поспешно отошел в сторону, уступая женщине место у ворота.
- Тот кошмарный инструмент? Остался у стойки.
Церцис не смог сдержать вздох облегчения, услышав который, темный совсем уж нехорошо разухмылялся и махнул рукой в сторону трактира:
- А так же немного во-он там, у порога.
Посмотрев в том направлении, певец вновь почувствовал, как земля уходит из-под ног. В пыли у невысокого крылечка валялся обломок грифа с оборванными, воинственно встопорщенными струнами.
- Что ты сказал? – Борей расслышал, но ушам своим не поверил.
Повторять Церцис не стал. Отвернулся от темного и направился обратно к трактиру, надеясь, что остальные его вещи, оставленные на попечение старосты, уцелели.
- Эй, погоди-ка!
Борей в два прыжка догнал эльфа и проворно цапнул его за рукав. Тот зло повел плечом, выдергивая руку, но все же остановился.
- Ну чего тебе от меня надо? Вот честное слово, я и так не горю желанием общаться с темными эльфами, а сегодня и с тобой – особенно.
- За информацию о твари, что перекрыла дорогу к Гирану, стражники платят пять тысяч аден. А за ее голову – десять. Я намереваюсь получить эти деньги.
- Так шел бы с теми мужиками, - пожал плечами Церцис. – От лишнего меча они не отказались бы.
Темный скорчил презрительную гримасу, очень точно описывающую его отношение как к мужикам, так и к их компании.
- Эти деревенщины? Не смеши меня. Они только и способны, что косами махать.
Церцис машинально дотронулся до шишки, оставленной ему на память воинственными «косарями».
- Думаешь, ты справишься лучше? Кто поручится, что тварь там одна? В конце концов, это может быть просто шайка разбойников. Хотя нет, разбойники телеги грабят, а не разбивают вместе с товарами. Но банда ошалевших упырей вряд ли будет более вежливой.
На лице Борея заиграла хитрющая улыбка, не сулившая менестрелю ничего хорошего. Парень придал голосу любимую им скучающую интонацию и сказал:
- Я собирался пойти один. А теперь собираюсь идти с тобой.
Предложение было настолько неожиданным и диким, что Церцис не удержался от смешка:
- По-твоему, я похож на самоубийцу?
- Учитывая твое выступление в трактире? Пожалуй.
- Забудь! – все еще посмеиваясь, эльф отвернулся от собеседника, но тот все с той же хитрой улыбочкой мягко его удержал.
- Между нашими народами огромная пропасть, - темный подошел ближе и понизил голос, будто собираясь поделиться сокровенной тайной, - но так уж вышло, что я кое-что слышал о менестрелях светлых эльфов.
Удивленный его заговорщицким тоном, Церцис даже обернулся в поисках навостривших уши шпионов. Но на улице не было никого, кроме них да толстой тетки у колодца. Последнюю куда больше интересовал заевший ворот, чем секреты эльфийских певцов.
- Просветишь?
- Вы воодушевляете идущих в бой воинов, - Борей стер с лица улыбку, глядел прямо и очень серьезно. Глаза у него, кстати, оказались не черные и не карие, а темно-фиолетовые, почти сливающиеся со зрачком.
- Воодушевил уже одних, - Церцис кивнул в сторону трактира. – На мне же тот «бой» и опробовали.
- Однако это далеко не все, на что вы способны, - продолжал нашептывать Борей. – Вас называют Певцами Меча – элитные воины, чьи клинки разят не хуже слов. А еще я знаю, - тут парень отступил и вновь заухмылялся, на этот раз злорадно, даже не пытаясь скрыть победного блеска глаз, - что вы, светлые, очень близко принимаете к сердцу чувство долга. Я фактически спас тебя от куда более жестокой расправы. Тянет на должок с твоей стороны?
На самом деле, разъяренного Дэрри оттаскивали его же товарищи, а Борей, улучив момент, за ноги выволок бесчувственного эльфа на улицу. Но об этих подробностях он рассказывать не собирался.
- Сколько тебе лет?
На этот раз Церцису удалось ввести темного в замешательство.
- Сто двенадцать. Но какое это имеет…
- То есть в Большой Мир, - менестрель выразительно обвел рукой полукруг, правда, «мир» между трактиром и окружающими его домиками был не очень велик, но сам жест впечатлял, - ты выбрался совсем недавно. Что ж, у меня дома тоже рассказывают легенды о великих сражениях и не менее великих воителях. Среди них даже попадаются удивительно красивые истории о темных эльфах. А теперь скажи: будь я Певцом Меча, разве позволил бы тем мужчинам надавать мне по шее и разбить инструмент?
Борей удивленно распахнул глаза. Впервые на его лице отразились сомнение и неуверенность.
- Но та баллада… «Песня меча».
- Причем тут баллада? – видеть растерянного темного оказалось неожиданно приятно, Церцис даже заулыбался. – Если уж на то пошло, то в ней поется о неравном сражении, а вовсе не о боевых эльфийских менестрелях. Мне почти жаль тебя разочаровывать, но далеко не каждый светлый эльф с лютней – великий или хоть какой-нибудь воин.
На Борея было жалко смотреть. Растеряв свою спесь, он казался совсем мальчишкой. Да, собственно, таким и был. Его сто двенадцать лет приблизительно равнялись семнадцати человеческим годам. Церцис секунду поразмыслил, – стоит ли, – но искушение оказалось слишком велико.
- Впрочем, кое в чем ты, несомненно, прав. Я действительно тебе должен. Загвоздка в том, что по нашим законам должник отдает плату тем, чем может. Я не Певец Меча. Я просто певец. Так на чем я тогда остановился?
Разочарование на лице темного эльфа сменилось откровенным ужасом. Нет, пел Церцис превосходно, в аккомпанементе он даже не нуждался. Но вот слова…
- В агонии дождя и лавы,
Над миром простирая длань,
Несется дух в плаще кровавом
И смертью собирает дань.
Над миром простирая длань,
Несется дух в плаще кровавом
И смертью собирает дань.
Женщина у колодца как раз справилась с непослушным воротом, но услышав сию композицию, обомлела, и наполненное ведро со свистом ухнуло вниз.
- Хватит, хватит! – завопил Борей и, видя, что останавливаться Церцис и не думает, бросился затыкать певца вручную. – Хватит, я понял! О, Шиллен! Тебе что, тексты те мертвяки из Земель Казненных пишут?!
Церцис засмеялся в закрывшую его рот ладонь и мотнул головой, освобождаясь.
- Мой долг уплачен?
- Даже с процентами. Если и дальше будешь давать такие концерты, то это будет не последняя лютня, разбитая о твою голову.
Менестрель посмотрел на поникшего темного и вдруг искренне и без всякой неприязни посочувствовал ему. Сам таким был совсем недавно – отчаянным, дерзким, полным надежд. Разочарование пришло позже, и заплатить за него пришлось сполна.
- Послушай, - эльф старался говорить как можно мягче, – оставь эту тварь на тракте тем, кто может с ней справиться. Усмири гордость или что там в тебе взыграло. На одно героическое свершение, знаешь ли, приходится сотня совсем не героических смертей.
Церцис положил руку на плечо темного, и это было лишним. Борей дернулся и гневно выпалил:
- А иди-ка ты к гоблинам! – после чего развернулся и умчался быстрее того мальчишки.
- Темные… - покачал головой менестрель и толкнул дверь трактира.
В зале никого не было, если не считать жужжащих под потолком мух. Церцис обошел стойку и едва подавил смех. Его вещи охранялись должным образом: староста-трактирщик мирно посапывал, положив голову на походный мешок эльфа. Немного поколебавшись, Церцис скрутил в рулон заляпанный передник и более-менее чистое полотенце и, стараясь не потревожить мужчину, аккуратно положил этот сверток ему под голову вместо своего имущества. Староста бдительно всхрапнул, но не проснулся.
Эльф, не торопясь, собрался. Сперва закинул за спину мешок, поверх прижал его легким, но на диво прочным серебристым щитом с замысловатым гербом. Гномы изготовили для этого щита хитрые крепления: передвигая маленькие металлические пряжки, можно было приспособить его на любую руку, а если расслабить полностью – в лямки легко продевались обе руки, и щит закидывался за спину, не мешая при ходьбе. Из мешка донеслось тихое позвякивание – отозвалась хранившаяся там кольчуга. Церцис, хоть и не надевал ее почти двадцать лет, каждую неделю извлекал броню, чтобы почистить ее и полюбоваться вычурным плетением.
Последними у бедра менестреля умостились простые и удобные ножны, хранящие настоящий эльфийский меч. Клинок был крепкий и ладный, но немного не по руке Церцису, эльф предпочитал оружие чуть короче и тяжелее. Все собирался заказать в Гиране новый, но, оставив стезю воина, конечно, передумал.
В последний момент вспомнив, что так и не расплатился за вино, менестрель бросил на стойку несколько мелких монет и вышел на улицу.
Пока он собирался, Флоран окончательно проснулся, и теперь по улочке сновали его немногочисленные жители. Несколько минут эльф постоял на крыльце, размышляя куда направиться. Выбор был невелик: налево или направо. В Дион почему-то жутко не хотелось, а в другой стороне находились пресловутые Земли Казненных, также не особо привлекательные. Особенно если добавить к нежити блуждающих там агрессивных мужиков из трактира.
Все-таки решив в пользу города, менестрель повернулся направо, но зацепился взглядом за деревянное ведро, так и стоявшее на краю колодца. Борей прав: темным эльфам не доверяют, и не напрасно. Но пока сам не выяснишь почему, наставления родителей – даже принятые к сведению – всего лишь слова.
Церцис забрал ведро и направился к дому, где жил отпрыск славного рыцаря Адена. Сперва эльф хотел сократить путь, по примеру мальчика перебравшись через забор, но вовремя заприметил растущий по ту сторону кустарник, колючий и пышный. Прыгучести юнца оставалось только позавидовать. Пришлось пройти лишний десяток шагов до калитки и снова возвращаться назад к крыльцу.
Не успел эльф постучать, как дверь распахнулась ему навстречу, да так резко, что не отпрыгни он – улетел бы в тот самый колючий кустарник. На пороге стояла женщина лет тридцати, с пышной гривой каштановых кудрей. Симпатичная и жутко рассерженная. Церциса она встретила гневной, но мало понятной фразой:
- Вот всыплю тебе как следует за отцовский кинжал!
- Я не брал, - машинально выпалил менестрель, отступая еще на шаг.
- Ой, - женщина смутилась и обаятельно покраснела. – Извините, это я не вам. Думала, сын вернулся. Представляете, взял без спросу отцовское оружие. Наверное, перед друзьями похвастаться решил.
Церцис похолодел. Он думал, что расстроенный словами Борея, мальчишка разуверится в себе. Надеялся, что обозленный этими же словами, он удвоит тренировки, чтобы доказать: он – сын славного отца и ничем его не хуже. Но если пацан украл настоящее оружие…
Ведро гулко стукнуло о порог.
- Эй, вы куда? – удивленно воскликнула женщина.
Эльф с разбега перемахнул и через кусты, и через забор, едва не врезавшись грудью в колодец. На бегу обернулся и прокричал:
- Как его зовут?
- Рьян! Да что случилось-то?!
Церцис не ответил – был уже слишком далеко, чтобы женщина его услышала. Со всех ног он бежал по дороге, ведущей к Землям Казненных.
В считанные минуты оставив Флоран за спиной, менестрель на секунду остановился, с надеждой вглядываясь вдаль. Дорога надвое рассекала пшеничное поле и уводила вверх на холмы. Не нужно было обладать эльфийскими глазами, чтобы разглядеть одинокого путника, упрямо шагающего вперед. Но это был не Рьян.
- Да что ж такое? – простонал Церцис. – И этот туда же!
Подавив раздражение, менестрель поправил ножны и бросился вдогонку за темным эльфом.
@темы: Игры