Заметила такую любопытную тенденцию: все знакомые Гамлеты по складу характера - агрессивные гуманисты. То есть, идеи они пропагандируют гуманистические, все как один. Но подача этих идей столь радикальна и напориста, что выглядит так, будто они готовы бить окружающим литсо Либо провоцируют других на удар, совершенно неосознанно, по-моему.

Сознательный провокатор - Есенин, чаще всего. Он лучше понимает, чего ему надо.
Хотя я тоже не всегда секу, что Остапа уже понесло, но все же чувствую потенциальные риски. Я вижу, когда и где я могу позволить себе резко рубить правду-матку, а когда лучше "попячься".

Бальзак, мне кажется, и рад бы до кого-то доебаться с какой-нибудь идеей, но ему настолько похуй, и так он не любит человечество, что у него не выходит А насчет Джеков ничего не могу сказать вообще.
Трагедия же Гамлета в том, что он не понимает, за что вся эта толпа его пиздит, нормально же общались, зачем он сам вечно на передовой. Как больно, милая, как странно. И вокруг мудаки, мудаки, и никаких кроликов.
На самом деле, Гамлет вполне мог бы окружить себя целой кроличьей фермой, как это делают Габо-Геки.

Есенин получает удовольствие от той войны, которую создал сам, и сам же способен свернуть ее обратно в узелок. Гамлет бьется на чужих фронтах, отчаянно недоумевая човаще.

На самом деле, это страшно глупая ересь - считать, что виктиму нужно, чтобы его подавляли-были-сильнее-всячески-доминячили.
Это просто бабские фантазии неудовлетворенных женщин прорываются сквозь призму соционики и пожирают матчасть
Чужая "сила" может вызвать только одно желание: стать таким же, стать больше-лучше-выше.

Виктим, в первую очередь, - самый темпераментный, неугомонный характер из всего социона. Даже если он внешне делает вообще нихуя, его мозг постоянно занят созданием каких-нибудь ветряных мельниц и борьбой с ними. Его отличает потребность свободно и без обиняков выражать свое мнение по любым вопросам - словами, поступками. А еще умение брать на себя ответственность за сделанное. Либо очень ювелирно уничтожить улики.
Он может устать и выбиться из сил, но он никогда не перестанет говорить, спорить, опровергать и противодействовать. Это естественная его функция, как дыхательный рефлекс.
Он, конечно, однажды смертельно устанет и упадет, если на его пути нет группы поддержки, нет союзников, нет лояльности.
Может быть, даже, умрет от своей неразделенной искры, от того, что окружили чужие, и нет помощи.
Но он не перестанет, до последнего.